Выходом в свет в 2013 году 3-го тома документальной серии «Голод в СССР. 1929–1934 гг.» завершился международный проект Росархива и Российского государственного архива экономики (РГАЭ), реализованный в рамках сотрудничества архивистов и историков России, Белоруссии и Казахстана. В этом проекте участвовали и ученые из других стран. Обширный научный труд в трех томах рассказывает о трагических годах голода в Казахстане и других советских республиках в начале 1930-х гг.
Всесоюзный план хлебозаготовок, принятый в 1930 году, был разработан совершенно без учета реальных возможностей сельского хозяйства СССР и составил гигантскую цифру – 24 миллиона тонн зерна. Выполнить этот план оказалось возможным только с помощью насилия и репрессий по отношению к крестьянству. Хлеб выгребали практически подчистую, не оставляя не только на прокорм, но и на семена, в результате чего во многих регионах страны начался массовый голод. Тяжелейшая ситуация в 1932 году сложилась в частности в Казахстане, где сельское население умирало от голода. В поисках спасения множество казахов бежало в соседние регионы РСФСР и Китай. В сводке жалоб председателю ВЦИК М. И. Калинину, опубликованной в одном из томов сборника «Голод в СССР. 1929–1934 гг.», говорится: «Голодная масса движется по дорогам пешком, с малыми детишками, ища себе пропитание, падая по дороге как мухи». Сравнение результатов переписей 1926 и 1939 гг. показало, что за эти годы Казахстан лишился 1 300 000 человек, или около 36% процентов всего населения.
Голод в Казахстане продолжался примерно до 1938-1939 годов. Недовольство населения выливалось в частые вооруженные выступления – как подсчитали историки, только в период с 1929 по 1931 годы в Казахстане произошли 372 восстания, в которых участвовали более 80 тысяч человек. В конце 1930-х гг. часть казахов, откочевавших из-за голода в Россию, начала возвращаться на родину, однако масштабы человеческих потерь, понесенных в результате голода, в целом были невосполнимы и граничили с геноцидом. По мнению директора казахского Института истории государства Буркитбая Аягана, «масштабы трагедии были столь чудовищны, что мы с полной моральной ответственностью можем обозначить ее как проявление политики геноцида».
Официально факт голода в СССР не признавался, однако, как свидетельствуют архивные документы, в Европе о голоде все же знали. Тем не менее европейские компании продолжали покупать советский хлеб, продававшийся по низким ценам. Полная картина голода, царившего в те времена в советских республиках, и в том числе в Казахстане, стала открываться перед западной аудиторией только в последние годы. И тому есть причины: вплоть до недавнего времени иностранцы сталкивались с трудностями путешествия по этому региону. Кроме того, очень немногие библиотеки в США и Европе регулярно собирают регулярно из Казахстана, так что западные ученые просто не знают, какие именно работы были опубликованы на эту тему. Сейчас ситуация меняется: историки западных стран намерены тщательнее изучить период голодомора в Казахстане. По мнению историка из США Сары Камерон, научные исследования о коллективизации в СССР обычно посвящены потерям населения в России и на Украине, а казахская катастрофа, ставшая самым опустошительным голодом, вызванным коллективизацией, как правило, остается без внимания. Между тем известный британский исследователь Роберт Конквест отмечает, что казахский голод начался еще до голода на западе СССР, и, возможно, явился «опытным образцом» для последующих аналогичных действий по всему Советскому Союзу.
